Духовод тоже кивнул, принимая кивок головы. Этого ему хватило, как согласия.
Даниэль молча взял газету со столика и продолжил перелистывать её. На его лице появилась саркастическая улыбка
- Найден договор Гитлера с Дьяволом. Грета Лайбер пишет: «Этот договор помогает разрешить загадку того, как фюреру удалось стать правителем Германии. Судите сами: ведь до 1932 года он был просто неудачником. Его выгнали из высшей школы, он дважды проваливался на экзаменах в Академию искусств, даже сидел в тюрьме. Все, кто знал его в это время, считали его ни на что не годным. Но с 1932 года его судьба круто изменилась - он буквально "катапультировался" в кресло власти и в январе 1933 года уже правил Германией. По-моему, объяснить это можно только союзом с сатаной. А 30 апреля 1945 года - ровно через 13 лет - Адольф Гитлер покончил с собой, ненавидимый всем человечеством. Контракт фюрера с сатаной был найден в старом сундуке в руинах сгоревшего дома на окраине Берлина. Как он туда попал - неясно. Сейчас документ находится в городском историческом институте. Текст сильно поврежден, но все-таки его можно прочесть.» - Духовод остановился и выжидательно посмотрел на Тэру, пытаясь прочесть на её лице эмоции, оставленные этой статьёй. – Хм… звучит как очередная газетная утка – Одним махом Грин перечеркнул всю важность этой статьи для себя и для девушки и продолжил созерцание журнала. – Звучит глупо, но тебе тоже придётся подписать что-то вроде такого сговора, только со мной. Хотя… Впрочем, суть одна и та же, но по сравнению с ним я больший пацифист.
Парень поднялся. Так что хрустнули кости в коленях, но тот не обратил на это внимания. Из ящика в его столе был извлечён документ лежащий в папке.
- Опустим формальности. «Я, Даниэль Джеймс Грин, в трезвом уме и здравом рассудке клянусь, что от моей руки больше не умрёт ни одна Розенкройц, независимо от её сана.» Тоже касается и людей. Я отказываюсь от радикальных идей и принимаю спокойный образ жизни. – Дальше парень пролистал несколько исписанных мелким ровным почерком Рудольфа листом – ну со мной всё понятно. Перейдём к самому интересному. «Взамен я получаю в единоличное пользование Розенкройц Тэру и волен делать с ней что угодно, кроме окончательного и бесповоротного умерщвления». То есть клиническая смерть как ступень на пути к становлению вампиром допускается. «В случае её побега я имею право убить её.» Со всей свойственной жестокостью и извращённостью Духовода. Ну-с, с этим фактом думаю всё понятно. Брачный контракт, Бланк об отцовстве и твоём материнстве, пока не заполнены. Ну, если претензий ко мне нет, пожалуйста, получите, распишитесь. – Грин протянул девушке документы. Раскрыв на последней странице и поставил перед ней пустую чернильницу перо и нож, намекая на то, что ей следует расписаться собственной кровью. – Не смотри на меня так.

- С этим я сам разберусь. – Все документы, свидетельствующие о смерти девушки, были уже давно готовы, будто Духовод заранее знал, что отказа не будет. Он просто не дал ей выбора как такового, да и ситуация казалась слишком безвыходной.
Дождавшись пока на бумаге не появится кровавая роспись, Даниэль расписался обычной ручкой, той самой, чёрной, что валялась на его столике, которой он разгадывал кроссворды. Грин насмешливо покосился на девушку и её окровавленную ладонь
- Я ж не настаивал. – Рукопись была свёрнута и спрятана в тумб для чертёжных бумаг. Расправившись с официальной частью, Даниэль с облегчением вздохнул и угостил Тэру бокалом Bordeaux.
- Не думаю, что тебе понадобятся какие-то старые вещи, но если ты такой консерватор – Грин пожал плечами – завтра можем съездить вместе. – Даниэль сидел, сгорбившись в кресле. Его локти опирались на колени, а голова опущена ниже обычного. – Если ты подписала этот договор – Духовод сделал глоток вина и задержал его во рту, смакую, растягивая этот привкус, оставляя его на языке. – это не значит что ты будешь пленницей этого дома. Ходи куда угодно и с кем угодно, но тебе придётся соблюдать некоторые правила конспирации, потому что как обычно считается смерть – это последний синдром. Дальше – корм для животных или удобрения.

Остаток вечера Грин молчал. Он читал газеты, уходя в них взахлёб, делал какие-то записи в своём деловом дневнике, скорее всего – планы на завтра. Он как владелец нескольких баров и гостиниц должен был вести свои дела хотя бы частично сам.
- Я думаю построить ресторан. – Духовод подал голос, когда напольные часы в углу у камина пробили полночь, и даже бледный диск луны будто уснул на своём пьедестале, укрывшись пышной периной из лиловых туч. Опять моросил дождь. В открытое окно залетали его брызги, мокли занавески. – Но это слишком хлопотно. Даже с Рудольфом одни мы не справимся, понадобятся и твои руки тоже. – И опять, как будто перед Тэрой открывались какие-то городские ворота, как в Поднебесной, построенные на костях падших воинов. Тогда он пускал в себя немного Тэры, а затем снова закрывался. О воротах он заговорил ещё спустя минут десять, когда вернулся из туалета и закрыл окно. – Древние Китайцы были странными людьми. Чего они там только не творили, хотя бы та же Великая Китайская стена. – Даниэль прошёл по комнате и остановился у широкой пышной кровати, не менее впечатляющей, чем в его притоне, разве что матраса водяного здесь не было – Так вот. Они даже вороты строили не как все люди. – Грин снял рубашку и аккуратно повесил её на спинку стула у окна – они верили, что в воротах, как и везде, живёт свой дух. И поэтому, во время строительства рабочие уходили на места, где некогда проходили битвы, а таких мест в Китае пруд пруди, и доставали уцелевшие останки. Кости замуровывали в ворота. Но и это было не всё. Чтобы придать духу жизнь, на рассвете ворота кропили кровью убитой тут же собаки. Тогда, считалось, что дух будет благосклонен к жителям города и отгонит всех злых духов. Плоть, без душа, лишь часть дела. Без неё, это лишь пустая оболочка, наполненная соломой, как пугало. Чтобы мы жили, нам нужна чужая кровь, запускающая скрытые механизмы в нашей груди.
Парень пригладил свои короткие кудри, без особой цели блуждая взглядом по Тэре.
- Спать. Поздно.

- На кровать спать. Как все нормальные люди. Я предложил бы тебе на потолке, но там неудобно. Одеяло постоянно сползает. – Вампир раздражённо передёрнул плечами. Он не любил ложиться в кровать первым и ожидать соседа как послушная девочка в ожидании сказки на ночь. Медлительность Тэры просто убивала, подталкивая Грина самому закинуть копушу в кровать и усыпить.
Внезапно он задумался, почему-то глядя на шкаф и как всегда погружаясь в свой транс. – Нет у меня одежды для тебя, будешь спать в белье. Обычно у меня дома не ночуют одетые, в особенности живые девушки. Хм… - Даниэль задумчиво посмотрел на свои ладони – да, ты вообще первая девушка в моём доме.
Обойдя кровать, раз десять парень снова нетерпеливо передёрнул плечами.
- Правило номер один. Если ложишься спать позже меня – спишь в зале на диване.
Комнат для гостей в этом огромном доме, походящем на небольшой замок было хоть отбавляй, а вот с мебелью – напряжение. Ну, какие могут быть гости у Духовода? Ну, разве что в качестве обеда.
Внешность у Духовода была на удивление приятная. Особенно теперь, когда он скинул все свои пафосные одежды, вальяжные трости и шляпы. Когда в его руках не сверкали бутылки с дорогим вином, когда он не горел желанием убить кого-то. Красиво. Даже тот странный оттенок, что придаёт его коже свет, падающий из камина, слабый намёк на загар. Да и фигура, как у всех бывших когда-то живыми мужчин-Розенкройц у Духовода была хорошая. Высокий, складный, с тёмными вьющимися короткими кудрями до висков и аристократическими чертами лица. Если бы не эта кажущаяся напряжённость и жестокость, что были вечными спутниками на его лице, Грина можно было назвать даже красивым. Это выражение умиротворённости редко приходило даже в его снах, а рядом с Тэрой он становился поразительно нервным и дёрганным, потому что не привык к чьей-то «живой» компании.
К тому же Даниэль никак не мог определиться, что чувствует к этой девушке. Всё усложнялось скверным характером парня, который получал, всё чего когда-либо желал, стоило ему указать на это холёным пальчиком. Но здесь был не просто интерес мужчины к девушке. Эта Розенкройц не покидала его злых мыслей ни на минуту, даже когда он убивал. Мысль, о том, что на месте его жертвы могла оказаться Тэра, бросала Духовода в ужас.

- У тебя будут более важные вещи, которые тебе придётся писать. – Парень довольно сощурился, когда девушка, наконец, оказалась под одеялом. Сам он остался в тех же штанах что и ходил весь день, ещё заляпанных кровью и хранящих запах смерти чужого вампира. Это не донимало Духовода, он относился к такому факту весьма посредственно, ну не в гряди же он валялся, а спать с запахом крови даже приятней.
- Я не настаивал. – Снова сказал он – ты могла бы спать и в одежде, если она не очень пыльная. – Парень лежал, закинув руки на голову и разглядывая потолок на котором билась тень веток дерева под дождём. Стало вдруг тихо, даже как-то слишком интимно. Эти осторожные звуки – потрескивание дров в камине, тихий шелест дождя по крыше, бьющиеся ветви и чьё-то тёплое дыхание под боком внушали атмосферу тепла и уюта.
Даниэль лежал неподвижно, с открытыми глазами, почти не мигая, и пытался разобраться в своих чувствах. Когда он увидел Тэру в первый раз даже его сердце болезненно ёкнула и позже, во время каждой их мимолётной встречи. Когда она даже не видела его, он стоял рядом и холодил её щёки своим дыханием. Развивал светлые волосы по ветру и нещадно радовался, когда юбка её платья поднималась от ветра. Но, даже в такие моменты он не испытывал этого мужского влечения. Для него не было идеей фикс заловить девушку где-то в переулке и изнасиловать. Для этих отношений была характерна вялость и медленное перетекание из пустого в порожнее. Он хотел её, иногда даже зверски, но все желания куда-то улетучивались, глядя ей в глаза. Хотелось казаться лучше. Это было странно, потому что предыдущие пассии на пол часа обычно так и отдавались симпатичному, просто излишне бледному и излишне богатому парню.
К тому же он не мог предсказать её: что ей хочется, а что наоборот не нравится, поэтому и оставался «никаким» не желая делать неверные шаги.
Романтика. Этот звук дождя. Кому он не нравится? Что она подумает, если я не трону её в первую ночь? Даже не прикоснусь и не обниму? Но если обниму, захочется большего. Если изнасилую – обежит, придётся убить. Если укушу – обидится. Не готова ведь ещё.
- Что ты хочешь, Тэра? – Тихо спросил он, ведь время все, так же как и этот голос тихо уходит, растворяясь где-то между минутной и секундной стрелкой.

Духовод мрачно посмотрел на девушку и положил тяжёлую ладошку ей на лоб
- Спи, давай. Не бери в голову. – Даниэль задумчиво покосился на часы, где часовая стрелка уже приближалась к началу циферблата. – Подумал, что если я буду таким… - Буду каким? Самим собой? - В общем, не важно. Давай так. Сейчас я скажу ещё раз спим, и мы оба спим. Без всяких вопросов, но, ну и прочих мычаний. – Парень дал фору Тэре в пару минут пока он сползал к низу подушки и натягивал одеяло до пояса. – Спим! – наконец, как выстрел из пистолета и команда «марш» сказал он. Рука тут же скользнула по шёлковым подушкам поверх голову Тэры и легла ей на плечо. В то же мгновение Даниэль потянул её на себя, ложа щекой себе на голую грудь и обнимая её через всю спинку за плечо.
Хотелось поинтересоваться: Удобно ли ей? Всё ли нравится? Не смущает ли её полуголый вампир, но свои слова следовало соблюдать.
Грин закрыл глаза, ещё раз взглянув на часы и вздохнул Вместе с тёплым воздухом он втянул в себя аромат духов девушки, запах её волосы, кожи. Грин открыл глаза и посмотрел в потолок, мучительно отгоняя от себя бессонницу и образы Тэры. Губы своенравно плотно сжаты, будто на них замок повесили, лишь бы не выдать ни слова.
Кожа мягкая и бархатистая. Тонкая талию, упругая грудь и смазливая личика. Упрямый характер, загадка внутри. Ни девушка, а мечта для любого, если даже Духовод позарился на такое сокровище.
Была бы она моим вампиром( то есть обращённой именно Духоводом) мы могли бы общаться мысленно. Пальцы как по дорогому пианино бегали по маленькому плечику девушки, разглаживая нежную кожу.

- Ну… - Даниэль всё так же задумчиво лицезрел потолок, и казалось после этого многозначительного мычания он не выдаст больше ни строчки. Так и вышло. Грин редко снисходил до бренных муторных разговоров. Если он вёл беседу то только о чём-то высоком, обязательно прекрасном, как вино или музыка Вивальди. Простые вопросы иногда раздражали его, но чаще он просто игнорировал их. Так вышло и сейчас. Даниэль промолчал, а секундная стрелка, неумолимо выстукивая свой бег по циферблату, заглушила эту напряжённую тишину.
- Родителzм нужно высылать приглашение на свадьбу или вы не контактируете? – Грин снова закинул руки за голову, игнорируя присутствие тёплого комочка под своим одеялом. Бёдрами он чувствовал острые коленочки Тэры, и это странное тепло просто согревало остывшую за пятьдесят лет душу вампира.
Боковым зрением Грин разглядывал белокурые локоны, чуть прикрывающие лицо Тэры, от чего оно приобретало ещё более загадочные черты.
А как же обещание не трогать её сегодня? Всего один поцелуй…
Даниэль резко сел, спуская с себя одеяло и взяв острый подбородочек девушки двумя пальцами приблизил её лицо к своему. Нежно коснулись холодные губы нижней губы Розенкройц, слегка посасывая её.

Лёгкое касание её губ заставило даже такое убитое сердце вампира сжаться в конвульсиях и выдать пару нервных стуков полутонов. Парень поддался и потянулся вперёд, немного больше нависая над девушкой и совсем немного сильнее сжимая её в своих объятиях. Лёгкий укус и воздушные замки рухнули, так и не дождавшись главного архитектора, и ещё долго узорчатые лёгкие осколки пульсировали синей веной на висках, слабо и едва заметно, как в предсмертной судороге. Вампира ещё не поверив в такое жестокое разочарование, тянулся за Тэрой, но губам были жестоко показаны голые лопатки, опоясанные лямками бюстгальтера. Даниэль сжимал одеяло, глядя туда, откуда могли бы расти крылья у этой девушки, и чуть не скрипел зубами от досады. Он молчал, прожигая спину огненным взглядом. Постепенно лицо теряло изысканные человеческие черты, уподобляюсь настоящему Духоводу, но снова разгладилось после некоторых усилий над собой. Парень откинулся на подушки и так же как Тэра отвернулся, выставляя свою спину перед ней как Великую Китайскую и непреодолимую стену.
- Ты говоришь так, будто боишься этого. Не волнуйся, нежность далеко не самое ужасное, чем я обычно занимаюсь.
Грин смотрел в окно, туда, где ветер нещадно хлестал капли дождя по ставням, пытаясь выбить ненавистные стёкла, ворваться в тёмную комнату затушить огонь, внести смуту и разочарование в это отдельное от всего мира маленькое королевство. Корявые ветви высокого тополя отчаянно стучались, как одинокие путешественники, гонимые непогодой к мерцающим вдалеке огням. А он, в тепле, под одним одеялом с голой красивой девушкой уподоблялся самому везучему парню в Брашове...
Поцелуй? Не самая удачная... не самый удачный, но всё же, могло быть и хуже.

Духовод первое время раздражённо передёргивал плечами с косой саженью в них, но потом наплевал на прикосновения девушки и уснул. В любом случае, засыпать под ласковым поглаживанием было безумно приятно даже для его не такой уж чувствительной кожи. Когда его глаза закрылись, на губах ещё блуждала довольная полуулыбка. Даниэль был доволен собой, что удержался от искушения поужинать Розенкройц, и воспользоваться её слабостью перед ним. Хотя старые привычки вновь погнали его на подвиги, когда стрелки часов уже приближались к четырём часам ночи. Грин сел в постели в холодном поту Руки подрагивали, как от перевозбуждения, а ладони взмокли, как и спина, как и волосы. Подушка под его головой насквозь промокла, а простынь остыла.
Духовод запустил длинные пальцы в свои волосы, массируя виски. Дождь закончился, остались позади и грозы с раскатами грома. Только изредка запоздалые капли холодной небесной воды падали на железный парапет, за окном тревожно выстукивая свой медленный ритм.
Грин обернулся к девушке, что спала, рядом уткнувшись в подушку и глядя на неё ночные кошмары, предрассветная жажда крови исчезла сама собой. Он подпёр голову ладошкой, упираясь локтём на острые колени и с вечной насмешливой полуулыбкой, с которой он смотрел на этот мир, теперь наблюдал за чутким сном своей… кто она ему? Пленница, рабыня? Назвать её любимой девушкой язык не поворачивался.

Найти нормальную подушку в таком огромном доме оказалось заданием практически невыполнимым. Духовод часа пол рыскал по комнате в кромешной темноте. Он натыкался на шкафы, бился мизинцем об углы и тихонько подвывал от боли. В итоге, когда Даниэль конфисковал подушку у Рудольфа он вернулся к себе в комнату. На пару секунд комната осветилась тусклым светлом горящей лампы на лестнице и тут же вновь окунулась в кромешную темноту, освещаемую лишь лунным светом. Но и этого краткого мгновению хватило разглядеть тонкую ручонку, скользящую по его подушки.
Грин не стал пугать Тэру своим появлением или резким вопросом, поэтому подошёл ближе, заменил подушку, кинув взмокшую от его пота на пол, и снова забрался под одеяло.
Итак, всё сначала…
- Почему ты не спишь? – Тихонько спросил Духовод. Его пальцы пробежались по светлым прядям, убирая их с милого личика и открывая его любованию Даниэля. Тело ещё хранило некоторую теплоту принятого пятью минутами позже душа, а волосы были всё ещё мокрыми. По аккуратному носику Тэры скользили капельки с кончиком его тёмных кудрей, безжалостно отгоняя осколки какого-то сна.